-- Отворотился хоть бы в сторону, когда хочешь чихнуть! --
проговорил дед, протирая глаза. Осмотрелся -- никого нет. --
Нет, не любит, видно, черт табаку! -- продолжал он, кладя рожок
в пазуху и принимаясь за заступ. -- Дурень же он, а такого
табаку ни деду, ни отцу его не доводилось нюхать!
     Стал копать -- земля мягкая, заступ так и уходит. Вот
что-то звукнуло. Выкидавши землю, увидел он котел.
     -- А, голубчик, вот где ты! -- вскрикнул дед, подсовывая
под него заступ.
     -- А, голубчик, вот где ты! -- запищал птичий нос,
клюнувши котел.
     Посторонился дед и выпустил заступ.
     -- А, голубчик, вот где ты! -- заблеяла баранья голова с
верхушки дерева.
     -- А, голубчик, вот где ты! -- заревел медведь, высунувши
из-за дерева свое рыло.
     Дрожь проняла деда.
     -- Да тут страшно слово сказать! -- проворчал он про себя.
     -- Тут страшно слово сказать! -- пискнул птичий нос.
     -- Страшно слово сказать! -- заблеяла баранья голова.
     -- Слово сказать! -- ревнул медведь.
     -- Гм... -- сказал дед и сам перепугался.
     -- Гм! -- пропищал нос.
     -- Гм! -- проблеял баран.
     -- Гум! -- заревел медведь.
     Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни
звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над
головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так   и   хочет
оборваться на него! И чудится деду, что из-за нее мигает
какая-то харя: у! у! нос -- как мех в кузнице; ноздри -- хоть
по ведру воды влей в каждую! губы, ей-богу, как две колоды!
красные очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!
     -- Черт с тобою! -- сказал дед, бросив котел. -- На тебе и
клад твой! Экая мерзостная рожа! -- и уже ударился было бежать,
да огляделся и стал, увидевши, что все было по-прежнему. -- Это
только пугает нечистая сила!
     Принялся снова за котел -- нет, тяжел! Что делать? Тут же
не оставить! Вот, собравши все силы, ухватился он за него
руками.
     -- Ну, разом, разом! еще, еще! -- и вытащил! -- Ух! Теперь
понюхать табаку!
     Достал рожок; прежде, однако ж, чем стал   насыпать,
осмотрелся хорошенько, нет ли кого: кажись, что нет; но вот
чудится ему, что пень дерева пыхтит и дуется, показываются уши,
наливаются красные глаза; ноздри раздулись, нос поморщился и
вот так и собирается чихнуть. "Нет, не понюхаю табаку, --
подумал дед, спрятавши рожок, -- опять заплюет сатана очи".
Схватил скорее котел и давай бежать, сколько доставало духу;
только слышит, что сзади что-то так и чешет прутьями по
ногам... "Ай! ай, ай!" -- покрикивал только дед, ударив во всю
мочь; и как добежал до попова огорода, тогда только перевел
немного дух.
     "Куда это зашел дед?" -- думали мы, дожидаясь часа три.
Уже с хутора давно пришла мать и принесла горшок горячих
галушек. Нет да и нет деда! Стали опять вечерять сами. После
вечера вымыла мать горшок и искала глазами, куда бы вылить
помои, потому что вокруг все были гряды; как видит, идет, прямо
к ней навстречу кухва. На небе было-таки темненько. Верно,
кто-нибудь из хлопцев, шаля, спрятался сзади и подталкивает ее.
     -- Вот кстати, сюда вылить помои! -- сказала и вылила
горячие помои.
     -- Ай! -- закричало басом.
     Глядь -- дед. Ну, кто его знает! Ей-богу, думали, что
бочка лезет. Признаюсь, хоть оно и грешно немного, а, право,
смешно показалось, когда седая голова деда вся была окунута в
помои и обвешана корками с арбузов и дыней.
     -- Вишь, чертова баба! -- сказал дед, утирая голову полою,
-- как опарила! как будто свинью перед рождеством! Ну, хлопцы,
будет вам теперь на бублики! Будете, собачьи дети, ходить в
золотых жупанах! Посмотрите-ка, посмотрите сюда, что я вам
принес! -- сказал дед и открыл котел.
     Что ж бы, вы думали, такое там было? ну, по малой мере,
подумавши, хорошенько, а? золото? Вот то-то, что не золото:
сор, дрязг... стыдно сказать, что такое. Плюнул дед, кинул
котел и руки после того вымыл.
     И с той поры заклял дед и нас верить когда-либо черту.
     -- И не думайте! -- говорил он часто нам, -- все, что ни
скажет враг господа Христа, все солжет, собачий сын! У него
правды и на копейку нет!
     И, бывало, чуть только услышит старик, что в ином месте
неспокойно:
     -- А ну-те, ребята, давайте крестить! -- закричит к нам.
-- Так его! так его! хорошенько! -- и начнет класть кресты. А
то проклятое место, где не вытанцывалось, загородил плетнем,
велел кидать все, что ни есть непотребного, весь бурьян и сор,
который выгребал из баштана.
     Так вот как морочит нечистая сила человека! Я знаю хорошо
эту землю: после того нанимали ее у батька под баштан соседние
козаки. Земля славная! и урожай всегда бывал на диво; но на
заколдованном месте никогда не было ничего доброго. Засеют как
следует, а взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не
арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец... черт знает что
такое!

| 1 | 2 | 3 |

Иллюстрации

Главная Биография Портреты О творчестве Произведения Иллюстрации Полезные ресурсы