Коляска

генерал с толстыми, блестевшими на солнце эполетами и рядом с ним полковник. За ней следовала другая, четвероместная; в ней сидел майор с генеральским адъютантом и еще двумя насупротив сидевшими офицерами; за коляской следовали известные всем полковые дрожки, которыми владел на этот раз тучный майор; за дрожками четвероместный бонвояж, в котором сидели четыре офицера и пятый на руках... за бонвояжем рисовались три офицера на прекрасных гнедых лошадях в темных яблоках.

"Неужели это к нам? - подумала хозяйка дома.- Ах, боже мой! в самом деле они поворотили на мост!" Она вскрикнула, всплеснула руками и побежала чрез клумбы и цветы прямо в спальню своего мужа. Он спал мертвецки.

- Вставай, вставай! вставай скорее! - кричала она, дергая его за руку.

- А? - проговорил, потягиваясь, Чертокуцкий, не раскрывая глаз.

- Вставай, пульпультик! слышишь ли? гости!

- Гостя, какие гости? - сказавши это, он испустил небольшое мычание, какое издает теленок, когда ищет мордою сосков своей матери. - Мм... - ворчал он, - протяни, моньмуня, свою шейку! я тебя поцелую.

- Душенька, вставай, ради бога, скорей. Генерал с офицерами! Ах, боже, мой, у тебя в усах репейник.

- Генерал? А, так он уже едет? Да что же это, черт возьми, меня никто не разбудил? А обед, что ж обед, все ли там как следует готово?

- Какой обед?

- А я разве не заказывал?

- Ты? ты приехал в четыре часа ночи, и, сколько я ни спрашивала тебя, ты ничего не сказал мне. Я тебя, пульпультик, потому не будила, что мне жаль тебя стало: ты ничего не спал... - Последние слова сказала она чрезвычайно томным и умоляющим голосам.

Чертокуцкий, вытаращив глаза, минуту лежал на постеле как громом пораженный. Наконец вскочил он в одной рубашке с постели, позабывши, что это вовсе неприлично.

- Ах я лошадь! - сказал он, ударив себя по лбу.- Я звал их на обед. Что делать? далеко они?

- Я не знаю... они должны сию минуту уже быть.

- Душенька... спрячься!.. Эй, кто там! ты, девчонка! ступай, чего, дура, боишься? Приедут офицеры сию минуту. Ты скажи, что барина нет дома, скажи, что и не будет совсем, что еще с утра выехал, слышишь? И дворовым всем объяви, ступай скорее!

Сказавши это, он схватил наскоро халат и побежал спрятаться в экипажный сарай, полагая там положение свое совершенно безопасным. Но, ставши в углу сарая, он увидел, что и здесь можно было его как-нибудь увидеть. "А вот это будет лучше", - мелькнуло в его голове, и он в одну минуту отбросил ступени близ стоявшей коляски, вскочил туда, закрыл за собою дверцы, для большей безопасности закрылся фартуком и кожею и притих совершенно, согнувшись в своем халате.

Между тем экипажи подъехали к крыльцу.

Вышел генерал и встряхнулся, за ним полковник, поправляя руками султан на своей шляпе. Потом соскочил с дрожек толстый майор, держа под мышкою саблю. Потом выпрыгнули из бонвояжа тоненькие подпоручики с сидевшим на руках прапорщиком, наконец сошли с седел рисовавшиеся на лошадях офицеры.

- Барина нет дома, - сказал, выходя на крыльцо, лакей.

- Как нет? стало быть, он, однако ж, будет к обеду?

- Никак нет. Они уехали на весь день. Завтра разве около этого только времени будут.