Что было далее, не вспомню. Пидорка дала обет идти на
богомолье; собрала оставшееся после отца имущество, и через
несколько дней ее точно уже не было на селе. Куда ушла она,
никто не мог сказать. Услужливые старухи отправили ее было уже
туда, куда и Петро потащился; но приехавший из Киева козак
рассказал, что видел в лавре монахиню, всю высохшую, как
скелет, и беспрестанно молящуюся, в которой земляки по всем
приметам узнали Пидорку; что будто еще никто не слыхал от нее
ни одного слова; что пришла она пешком и принесла оклад к иконе
божьей матери, исцвеченный такими яркими камнями, что все
зажмуривались, на него глядя.
     Позвольте, этим еще не все кончилось. В тот самый день,
когда лукавый припрятал к себе Петруся, показался   снова
Басаврюк; только все бегом от него. Узнали, что это за птица:
никто другой, как сатана, принявший человеческий образ для
того, чтобы отрывать клады; а как клады не даются нечистым
рукам, так вот он и приманивает к себе молодцов. Того же году
все побросали землянки свои и перебрались в село; но и там,
однако ж, не было покою от проклятого Басаврюка.   Тетка
покойного деда говорила, что именно злился он более всего на
нее за то, что оставила прежний шинок по Опошнянской дороге, и
всеми силами старался выместить все на ней. Раз старшины села
собрались в шинок и, как говорится, беседовали по чинам за
столом, посередине которого поставлен был, грех сказать чтобы
малый, жареный баран. Калякали о сем и о том, было и про
диковинки разные, и про чуда. Вот и померещилось, -- еще бы
ничего, если бы одному, а то именно всем, -- что баран поднял
голову,   блудящие глаза его ожили и засветились, и вмиг
появившиеся черные щетинистые усы значительно заморгали на
присутствующих. Все тотчас узнали на бараньей голове рожу
Басаврюка; тетка деда моего даже думала уже, что вот-вот
попросит водки... Честные старшины за шапки да скорей восвояси.
В другой раз сам церковный староста, любивший по временам
раздобаривать глаз на глаз с дедовскою чаркою, не успел еще
раза два достать дна, как видит, что чарка кланяется ему в
пояс. Черт с тобою! давай креститься!.. А тут с половиною его
тоже диво: только что начала она замешивать тесто в огромной
диже, вдруг дижа   выпрыгнула.   "Стой,   стой!"   --   куды!
подбоченившись важно, пустилась вприсядку по всей хате...
Смейтесь; однако ж не до смеха было нашим дедам. И даром, что
отец Афанасий ходил по всему селу со святою водою и гонял черта
кропилом по всем улицам, а все еще тетка покойного деда долго
жаловалась, что кто-то, как только вечер, стучит в крышу и
царапается по стене.
     Да чего! Вот теперь на этом самом месте, где стоит село
наше, кажись, все спокойно; а ведь еще не так давно, еще
покойный отец мой и я запомню, как мимо развалившегося шинка,
который нечистое племя долго после того поправляло на свой
счет, доброму человеку пройти нельзя было. Из закоптевшей трубы
столбом валил дым и, поднявшись высоко, так, что посмотреть --
шапка валилась, рассыпался горячими угольями по всей степи, и
черт, -- нечего бы и вспоминать его, собачьего сына, -- так
всхлипывал жалобно в своей конуре, что испуганные гайвороны
стаями подымались из ближнего дубового леса и с диким криком
метались по небу.

| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |

Иллюстрации

Главная Биография Портреты О творчестве Произведения Иллюстрации Полезные ресурсы