Николай Васильевич Гоголь
Антон Павлович Чехов
Михаил Афанасьевич Булгаков

Николай Васильевич
Гоголь
Произведения

Сорочинская ярмарка

Николай Васильевич Гоголь. Сорочинская ярмарка

I

Менi нудно в хатi жить.
Ой, вези ж мене iз дому,
Де багацько грому, грому,
Де гопцюють все дiвки,
Де гуляють парубки!
Из старинной легенды

Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии!  Как томительно  жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное и голубой неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувши в неге,  обнимая  и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих! На нем ни облака.

В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине,   дрожит   жаворонок,  и  серебряные  песни  летят  по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка  крик  чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно,
будто   гуляющие   без   цели,   стоят   подоблачные   дубы,  и ослепительные удары солнечных лучей зажигают  целые  живописные массы  листьев,  накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только  при  сильном  ветре  прыщет  золото.  Изумруды, топазы,   яхонты   эфирных   насекомых  сыплются  над  пестрыми огородами, осеняемыми  статными  подсолнечниками.  Серые  стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по  его  неизмеримости.  Нагнувшиеся  от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало  - река в зеленых, гордо поднятых рамах... как полно сладострастия и неги малороссийское лето!

Такою роскошью блистал один из дней жаркого августа тысячу восемьсот...  восемьсот...  Да,  лет тридцать будет назад тому, когда дорога, верст за десять  до  местечка  Сорочинец,  кипела народом,  поспешавшим  со  всех  окрестных и дальних хуторов на ярмарку. С утра еще тянулись нескончаемою  вереницею  чумаки  с солью  и  рыбою.  Горы  горшков,  закутанных  в  сено, медленно двигались,  кажется,  скучая  своим  заключением  и   темнотою; местами  только какая-нибудь расписанная ярко миска или макитра хвастливо выказывалась из высоко взгроможденного на возу плетня и  привлекала  умиленные  взгляды  поклонников  роскоши.  Много прохожих  поглядывало с завистью на высокого гончара, владельца сих драгоценностей, который  медленными  шагами  шел  за  своим товаром,  заботливо  окутывая  глиняных своих щеголей и кокеток ненавистным для них сеном.

Одиноко  в  стороне  тащился  на  истомленных  волах  воз, наваленный   мешками,   пенькою,  полотном  и  разною  домашнею поклажею, за  которым  брел,  в  чистой  полотняной  рубашке  и запачканных  полотняных  шароварах,  его  хозяин. Ленивою рукой обтирал он катившийся  градом  пот  со  смуглого  лица  и  даже капавший   с   длинных   усов,   напудренных   тем   неумолимым парикмахером, который без зову является и к красавице и к уроду и  насильно  пудрит  несколько   тысяч   уже   лет   весь   род человеческий.  Рядом  с  ним  шла  привязанная  к  возу кобыла, смиренный  вид  которой  обличал  преклонные  лета  ее.   Много встречных,  и  особливо  молодых  парубков,  брались  за шапку, поравнявшись с нашим мужиком. Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только поднять  глаза немного  вверх,  чтоб  увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка  с  круглым  личиком,  с  черными бровями,   ровными  дугами  поднявшимися  над  светлыми  карими глазами,  с   беспечно   улыбавшимися   розовыми   губками,   с повязанными  на  голове  красными  и  синими  лентами, которые, вместе с длинными  косами  и  пучком  полевых  цветов,  богатою короною  покоились на ее очаровательной головке. Все, казалось, занимало ее; все было ей чудно, ново...  и  хорошенькие  глазки
беспрестанно  бегали  с  одного  предмета  на  другой.  Как  не рассеяться! в первый раз на ярмарке! Девушка в осьмнадцать  лет в первый раз на ярмарке!.. Но ни один из прохожих и проезжих не знал,  чего  ей  стоило  упросить отца взять с собою, который и душою рад бы был это сделать прежде, если бы  не  злая  мачеха, выучившаяся  держать  его  в  руках  так же ловко, как он вожжи своей старой кобылы, тащившейся, за долгое служение, теперь  на продажу. Неугомонная супруга... но мы и позабыли, что и она тут же  сидела  на высоте воза, в нарядной шерстяной зеленой кофте, по которой, будто по горностаевому меху, нашиты были  хвостики, красного  только  цвета,  в  богатой  плахте,  пестревшей,  как шахматная доска,  и  в  ситцевом  цветном  очипке,  придававшем какую-то  особенную  важность  ее  красному,  полному  лицу, по которому проскальзывало что-то столь неприятное,  столь  дикое, что каждый тотчас спешил перенести встревоженный взгляд свой на веселенькое личико дочки.

Глазам  наших путешественников начал уже открываться Псёл; издали уже веяло прохладою, которая казалась ощутительнее после томительного,   разрушающего    жара.    Сквозь    темно - и светло-зеленые  листья  небрежно  раскиданных по лугу осокоров, берез и тополей засверкали огненные, одетые  холодом  искры,  и река-красавица  блистательно обнажила серебряную грудь свою, на которую роскошно падали зеленые кудри дерев.  Своенравная,  как она  в  те  упоительные  часы, когда верное зеркало так завидно заключает в себе ее полное  гордости  и  ослепительного  блеска чело, лилейные плечи и мраморную шею, осененную темною, упавшею с   русой   головы  волною,  когда  с  презрением  кидает  одни украшения, чтобы заменить их другими, и капризам ее конца  нет, - она  почти  каждый год переменяла свои окрестности, выбирая себе  новый  путь  и  окружая   себя   новыми,   разнообразными ландшафтами.  Ряды  мельниц  подымали  на  тяжелые  колеса свои широкие волны и мощно кидали их,  разбивая  в  брызги,  обсыпая пылью   и  обдавая  шумом  окрестность.  Воз  с  знакомыми  нам пассажирами взъехал в это время на мост, и река во всей красоте и величии, как цельное стекло, раскинулась  перед  ними.  Небо, зеленые  и  синие  леса  люди, возы с горшками, мельницы - все опрокинулось, стояло и ходило вверх ногами, не падая в  голубую прекрасную  бездну. Красавица наша задумалась, глядя на роскошь вида,  и  позабыла  даже  лущить  свой  подсолнечник,   которым исправно  занималась  во все продолжение пути, как вдруг слова: "Ай да дивчина!" - поразили слух ее. Оглянувшисъ, увидела  она толпу  стоявших  на  мосту  парубков,  из  которых один, одетый пощеголеватее  прочих,  в  белой  свитке  и   в   серой   шапке решетиловских  смушек,  подпершись в бока, молодецки поглядывал на проезжающих. Красавица не могла не заметить его загоревшего, но исполненного приятности  лица  и  огненных  очей,  казалось, стремившихся  видеть  ее  насквозь, и потупила глаза при мысли, что, может быть, ему принадлежало произнесенное слово.

- Славная дивчина! - продолжал парубок в  белой  свитке, не  сводя  с  нее глаз.

- Я бы отдал все свое хозяйство, чтобы поцеловать ее. А вот впереди и дьявол сидит!

Хохот поднялся со всех сторон; но разряженной сожительнице медленно  выступавшего  супруга  не  слишком  показалось  такое приветствие:  красные  щеки ее превратились в огненные, и треск отборных слов посыпался дождем на голову разгульного парубка 

- Чтоб ты подавился, негодный бурлак!  Чтоб  твоего  отца горшком  в  голову  стукнуло!  Чтоб  он подскользнулся на льду, антихрист проклятый! Чтоб ему на том свете черт бороду обжег!

- Вишь, как ругается! - сказал парубок, вытаращив на нее глаза, как будто озадаченный таким сильным  залпом  неожиданных приветствий,  -  и  язык у нее, у столетней ведьмы, не заболит выговорить эти слова.

- Столетней!  - подхватила   пожилая   красавица. - Нечестивец! поди умойся наперед! Сорванец негодный! Я не видала твоей  матери, но знаю, что дрянь! и отец дрянь! и тетка дрянь! Столетней! что у него молоко еще на губах...

Тут воз начал спускаться с мосту,  и  последних  слов  уже невозможно  было  расслушать;  но  парубок  не  хотел, кажется, кончить этим: не думая долго, схватил он комок грязи и  швырнул вслед за нею. Удар был удачнее, нежели можно было предполагать: весь  новый  ситцевый  очипок  забрызган  был  грязью,  и хохот разгульных повес удвоился  с  новою  силой.  Дородная  щеголиха вскипела  гневом; но воз отъехал в это время довольно далеко, и месть  ее  обратилась  на  безвинную  падчерицу  и   медленного сожителя,  который,  привыкнув  издавна  к  подобным  явлениям, сохранял упорное молчание и хладнокровно принимал мятежные речи разгневанной супруги. Однако ж,  несмотря  на  это,  неутомимый язык  ее  трещал и болтался во рту до тех пор, пока не приехали они в пригородье к старому знакомому  и  куму,  козаку  Цыбуле. Встреча  с кумовьями, давно не видавшимися, выгнала на время из головы   это   неприятное    происшествие,    заставив    наших путешественников  поговорить  об  ярмарке  и  отдохнуть немного после дальнего пути.

Совсем недавно продажа авто в ростовской области стала еще удобнее. все, что касается покупкии, продажи авто и автозапчастей на новом сайте "Автомасса".

Иллюстрации

© 2024 Николай Васильевич Гоголь
Биография и творчество.
Главная Биография Портреты О творчестве Произведения Иллюстрации Полезные ресурсы