Николай Васильевич Гоголь
Антон Павлович Чехов
Михаил Афанасьевич Булгаков

Николай Васильевич
Гоголь
Произведения

Ночь перед Рождеством

Часть вторая

Предисловие

Вот  вам  и  другая книжка, а лучше сказать, последняя! Не
хотелось, крепко не хотелось выдавать и этой. Право, пора знать
честь. Я вам скажу, что на хуторе уже  начинают  смеяться  надо
мною: "Вот, говорят, одурел старый дед: на старости лет тешится
ребяческими  игрушками!"  И  точно,  давно  пора  на покой. Вы,
любезные читатели, верно, думаете, что  я  прикидываюсь  только
стариком.  Куда  тут  прикидываться,  когда во рту совсем зубов
нет! Теперь если  что  мягкое  попадется,  то  буду  как-нибудь
жевать,  а твердое -- то ни за что не откушу. Так вот вам опять
книжка! Не бранитесь только! Нехорошо  браниться  на  прощанье,
особенно  с  тем,  с кем, бог знает, скоро ли увидитесь. В этой
книжке услышите рассказчиков  все  почти  для  вас  незнакомых,
выключая  только  разве  Фомы  Григорьевича.  А того горохового
панича, что рассказывал таким вычурным языком,  которого  много
остряков  и  из  московского  народу не могло понять, уже давно
нет. После того, как рассорился со всеми, он и не заглядывал  к
нам.  Да,  я  вам  не рассказывал этого случая? Послушайте, тут
прекомедия была! Прошлый год, так как-то около лета, да чуть ли
не на самый день моего патрона, приехали ко мне в гости  (нужно
вам  сказать,  любезные  читатели,  что земляки мои, дай бог им
здоровья, не забывают старика. Уже есть пятидесятый год, как  я
зачал  помнить свои именины. Который же точно мне год, этого ни
я, ни старуха моя вам не скажем. Должно быть, близ  семидесяти.
Диканьский-то  поп,  отец  Харлампий, знал, когда я родился; да
жаль, что уже  пятьдесят  лет,  как  его  нет  на  свете).  Вот
приехали  ко  мне  гости:  Захар  Кирилович Чухопупенко, Степан
Иванович  Курочка,  Тарас  Иванович   Смачненький,   заседатель
Харлампий  Кирилович Хлоста; приехал еще... вот позабыл, право,
имя и фамилию... Осип...  Осип...  Боже  мой,  его  знает  весь
Миргород!  он  еще  когда  говорит,  то  всегда щелкнет наперед
пальцем и подопрется в боки... Ну, бог с ним!  в  другое  время
вспомню.   Приехал  и  знакомый  вам  панич  из  Полтавы.  Фомы
Григорьевича я не считаю: то уже  свой  человек.  Разговорились
все  (опять нужно вам заметить, что у нас никогда о пустяках не
бывает разговора. Я всегда люблю  приличные  разговоры:  чтобы,
как  говорят,  вместе  и  услаждение  и  назидательность была),
разговорились об том, как  нужно  солить  яблоки.  Старуха  моя
начала  было  говорить,  что  нужно  наперед  хорошенько вымыть
яблоки, потом намочить в квасу, а  потом  уже...  "  Ничего  из
этого  не  будет!  --  подхватил  полтавец,  заложивши  руку  в
гороховый кафтан свой и прошедши важным шагом  по  комнате,  --
ничего  не  будет!  Прежде  всего нужно пересыпать канупером, а
потом уже..." Ну, я на вас ссылаюсь, любезные читатели, скажите
по совести, слыхали ли вы когда-нибудь, чтобы яблоки пересыпали
канупером?  Правда,  кладут  смородинный  лист,   нечу'й-ветер,
трилистник;  но  чтобы  клали  канупер... нет, я не слыхивал об
этом. Уже, кажется, лучше моей старухи никто не знает  про  эти
дела.  Ну, говорите же вы! Нарочно, как доброго человека, отвел
я его потихоньку в сторону: "Слушай, Макар  Назарович,  эй,  не
смеши народ! Ты человек немаловажный: сам, как говоришь, обедал
раз  с  губернатором  за  одним  столом. Ну, скажешь что-нибудь
подобное там, ведь тебя же осмеют все!" Что ж бы, вы думали, он
сказал на это? Ничего! плюнул на пол, взял шапку и вышел.  Хоть
бы простился с кем, хоть бы кивнул кому головою; только слышали
мы,  как  подъехала к воротам тележка с звонком; сел и уехал. И
лучше! Не  нужно  нам  таких  гостей!  Я  вам  скажу,  любезные
читатели,  что хуже нет ничего на свете, как эта знать. Что его
дядя был когда-то комиссаром, так и нос несет вверх.  Да  будто
комиссар  такой уже чин, что выше нет его на свете? Слава богу,
есть и больше комиссара. Нет, не люблю я этой знати. Вот вам  в
пример  Фома  Григорьевич;  кажется,  и  не  знатный человек, а
посмотреть на него: в лице какая-то важность сияет, даже  когда
станет  нюхать обыкновенный табак, и тогда чувствуешь невольное
почтение.  В  церкви  когда  запоет  на  крылосе  --   умиление
неизобразимое! растаял бы, казалось, весь!.. А тот... ну, бог с
ним! он думает, что без его сказок и обойтиться нельзя. Вот все
же таки набралась книжка.
     Я,  помнится,  обещал  вам,  что в этой книжке будет и моя
сказка. И точно, хотел было это сделать,  но  увидел,  что  для
сказки  моей  нужно,  по  крайней мере, три таких книжки. Думал
было особо напечатать  ее,  но  передумал.  Ведь  я  знаю  вас:
станете смеяться над стариком. Нет, не хочу! Прощайте! Долго, а
может  быть,  совсем,  не увидимся. Да что? ведь вам все равно,
хоть бы и не было совсем меня на свете. Пройдет год, другой  --
и  из  вас  никто  после  не  вспомнит  и  не пожалеет о старом
пасичнике Рудом Паньке.
Иллюстрации

© 2024 Николай Васильевич Гоголь
Биография и творчество.
Главная Биография Портреты О творчестве Произведения Иллюстрации Полезные ресурсы