Николай Васильевич Гоголь
Антон Павлович Чехов
Михаил Афанасьевич Булгаков

Николай Васильевич
Гоголь
Произведения

Вечер накануне Ивана Купала

Николай Васильевич Гоголь. Вечер накануне Ивана Купала

Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви

За Фомою Григорьевичем водилась особенного рода странность: он до смерти не любил пересказывать одно и  то  же. Бывало,  иногда  если  упросишь его рассказать что сызнова, то, смотри, что-нибудь да скинет  новое  или  переиначит  так,  что узнать  нельзя.  Раз  один из тех господ - нам, простым людям, мудрено и назвать их - писаки они не писаки, а вот  то  самое, что барышники на наших ярмарках. Нахватают, напросят, накрадут всякой всячины, да и выпускают книжечки не толще букваря каждый месяц или неделю, - один из  этих  господ  и  выманил у Фомы Григорьевича  эту  самую  историю,  а он вовсе и позабыл о ней.

Только  приезжает  из  Полтавы  тот  самый  панич  в  гороховом кафтане,  про  которого  говорил  я и которого одну повесть вы, думаю, уже прочли, - привозит с собою  небольшую  книжечку  и, развернувши  посередине, показывает нам. Фома Григорьевич готов уже был оседлать нос свой очками, но, вспомнив, что он забыл их подмотать нитками и облепить воском, передал мне.  Я,  так  как грамоту  кое-как  разумею  и не ношу очков, принялся читать. Не успел перевернуть двух страниц, как он вдруг остановил меня за руку.

- Постойте! наперед скажите мне, что это вы читаете? Признаюсь, я немного пришел в тупик от такого вопроса.

- Как  что  читаю,  Фома  Григорьевич?  вашу  быль, ваши собственные слова.

- Кто вам сказал, что это мои слова?

- Да чего лучше, тут и напечатано: рассказанная  таким-то дьячком.

- Плюйте  ж  на  голову  тому, кто это напечатал! бреше, сучий москаль. Так ли я говорил? Що то вже, як у  кого  черт-ма клепки в голови! Слушайте, я вам расскажу ее сейчас.

Мы придвинулись к столу, и он начал.

Дед мой (царство ему небесное! чтоб ему на том свете елись одни только  буханцы пшеничные да маковники в меду!) умел чудно рассказывать. Бывало, поведет речь - целый день не  подвинулся бы  с места и все бы слушал. Уж не чета какому-нибудь нынешнему балагуру, который как начнет москаля везть(1), да еще и  языком таким,  будто  ему  три  дня  есть не давали, то хоть берись за шапку да из хаты. Как теперь помню - покойная  старуха,  мать моя,  была  еще  жива, - как в долгий зимний вечер, когда на дворе трещал мороз и замуровывал наглухо узенькое стекло  нашей хаты,  сидела  она  перед  гребнем, выводя рукою длинную нитку, колыша ногою люльку и напевая песню, которая как  будто  теперь слышится  мне. Каганец, дрожа и вспыхивая, как бы пугаясь чего, светил нам в хате. Веретено жужжало; а мы все, дети, собравшись в кучку, слушали деда, не слезавшего от старости более пяти лет с своей печки. Но ни дивные речи про давнюю старину, про наезды запорожцев, про вязов, про  молодецкие  дела  Подковы,  Полтора Кожуха  и  Сагайдачного  не  занимали нас так, как рассказы про какоенибудь старинное чудное  дело,  от  которых  всегда  дрожь проходила по телу и волосы ерошились на голове. Иной раз страх, бывало, такой заберет от них, что все с вечера показывается бог знает  каким  чудищем. Случится, ночью выйдешь за чем-нибудь из хаты, вот так и думаешь, что на  постеле  твоей  уклался  спать выходец  с  того  света.  И  чтобы мне не довелось рассказывать этого в другой раз, если не принимал часто  издали  собственную положенную  в  головах  свитку  за  свернувшегося  дьявола.  Но главное в рассказах деда было то, что в жизнь свою  он  никогда не  лгал,  и что, бывало, ни скажет, то именно так и было. Одну из его чудных историй перескажу теперь  вам.  Знаю,  что  много наберется  таких умников, пописывающих по судам и читающих даже
гражданскую грамоту, которые,  если  дать  им  в  руки  простой Часослов,  не  разобрали бы ни аза в нем, а показывать на позор свои зубы - есть уменье. Им все, что ни  расскажешь,  в  смех.

Эдакое  неверье разошлось по свету! Да чего, - вот не люби бог меня и пречистая дева! вы, может, даже не поверите: раз  как-то заикнулся  про  ведьм -- что ж? нашелся сорвиголова, ведьмам не верит! Да, слава богу, вот я сколько живу уже на  свете,  видел таких иноверцев, которым провозить попа в решете(2) было легче, нежели  нашему  брату  понюхать табаку; а и те открещивались от ведьм. Но приснись им...  не  хочется  только  выговорить,  что такое, нечего и толковать об них.

1 - То есть лгать.
2 - То есть солгать на исповеди.
(Прим. Н.В.Гоголя.)

Реализуем дозирующее оборудование. Поставки дозирующего оборудования от лучших производителей России.

Болят зубы? - стоматологическая поликлиника в митино, сотоматологические услуги высшего класса.

Иллюстрации

© 2024 Николай Васильевич Гоголь
Биография и творчество.
Главная Биография Портреты О творчестве Произведения Иллюстрации Полезные ресурсы