Николай Васильевич Гоголь
Антон Павлович Чехов
Михаил Афанасьевич Булгаков

Николай Васильевич
Гоголь
Произведения

Заколдованное место

  -- Смотри, Фома, -- сказал Остап, -- если старый  хрен  не
пойдет танцевать!
     Что  ж  вы  думаете?  не  успел  он сказать -- не вытерпел
старичина! захотелось, знаете, прихвастнуть пред чумаками.
     -- Вишь, чертовы дети! разве так танцуют? Вот как танцуют!
-- сказал он,  поднявшись  на  ноги,  протянув  руки  и  ударив
каблуками.
     Ну,  нечего сказать, танцевать-то он танцевал так, хоть бы
и с гетьманшею. Мы  посторонились,  и  пошел  хрен  вывертывать
ногами  по  всему  гладкому  месту, которое было возле грядки с
огурцами. Только что  дошел,  однако  ж  до  половины  и  хотел
разгуляться  и  выметнуть ногами на вихорь какую-то свою штуку,
-- не подымаются ноги, да и только! Что за пропасть! Разогнался
снова, дошел до середины -- не берет! что хочь делай: не берет,
да и не берет! ноги как деревянные  стали!  "Вишь,  дьявольское
место!  вишь,  сатанинское  наваждение! впутается же ирод, враг
рода человеческого!"
     Ну, как наделать страму перед чумаками? Пустился  снова  и
начал  чесать  дробно, мелко, любо глядеть; до середины -- нет!
не вытанцывается, да и полно!
     -- А, шельмовский сатана! чтоб ты подавился гнилою  дынею!
чтоб  еще  маленьким  издохнул,  собачий  сын!  вот на старость
наделал стыда какого!..
     И в самом  деле  сзади  кто-то  засмеялся.  Оглянулся:  ни
баштану,  ни  чумаков,  ничего; назади, впереди, по сторонам --
гладкое поле.
     -- Э! ссс... вот тебе на!
     Начал  прищуривать  глаза  --  место,  кажись,  не  совсем
незнакомое:  сбоку  лес,  из-за  леса  торчал  какой-то  шест и
виделся прочь далеко в небе. Что за пропасть! да это голубятня,
что у попа в огороде! С  другой  стороны  тоже  что-то  сереет;
вгляделся:  гумно волостного писаря. Вот куда затащила нечистая
сила! Поколесивши кругом, наткнулся он на  дорожку.  Месяца  не
было;  белое  пятно  мелькало  вместо  него  сквозь тучу. "Быть
завтра большому ветру!" -- подумал дед.  Глядь,  в  стороне  от
дорожки на могилке вспыхнула свечка.
     --  Вишь!  -- стал дед и руками подперся в бока, и глядит:
свечка потухла; вдали и немного подалее загорелась  другая.  --
Клад! -- закричал дед. -- Я ставлю бог знает что, если не клад!
--  и  уже  поплевал было в руки, чтобы копать, да спохватился,
что нет при нем ни заступа, ни лопаты. --  Эх,  жаль!  ну,  кто
знает, может быть, стоит только поднять дерн, а он тут и лежит,
голубчик!  Нечего  делать,  назначить,  по крайней мере, место,
чтобы не позабыть после!
     Вот,  перетянувши  сломленную,  видно  вихрем,  порядочную
ветку дерева, навалил он ее на ту могилку, где горела свечка, и
пошел  по  дорожке.  Молодой  дубовый лес стал редеть; мелькнул
плетень. "Ну, так! не говорил ли я, -- подумал дед, -- что  это
попова  левада?  Вот  и  плетень  его!  теперь  и версты нет до
баштана".
     Поздненько, однако ж, пришел он домой и галушек не захотел
есть. Разбудивши брата Остапа, спросил только, давно ли  уехали
чумаки,   и   завернулся  в  тулуп.  И  когда  тот  начал  было
спрашивать:
     -- А куда тебя, дед, черти дели сегодня?
     -- Не спрашивай, -- сказал он, завертываясь еще крепче, --
не спрашивай, Остап; не то поседеешь! -- И  захрапел  так,  что
воробьи,  которые  забрались  было  на  баштан,  поподымались с
перепугу на воздух. Но где уж там ему спалось! Нечего  сказать,
хитрая  была  бестия,  дай  боже ему царствие небесное! -- умел
отделаться всегда.  Иной  раз  такую  запоет  песню,  что  губы
станешь кусать.
     На  другой  день, чуть только стало смеркаться в поле, дед
надел свитку, подпоясался, взял  под  мышку  заступ  и  лопату,
надел  на голову шапку, выпил кухоль сировцу, утер губы полою и
пошел прямо к попову огороду. Вот минул и плетень, и  низенький
дубовый  лес.  Промеж деревьев вьется дорожка и выходит в поле.
Кажись,  та  самая.  Вышел  и  на  поле  --  место  точь-в-точь
вчерашнее: вон и голубятня торчит; но гумна не видно. "Нет, это
не  то место. То, стало быть, подалее; нужно, видно, поворотить
к гумну!" Поворотил назад, стал идти другою  дорогою  --  гумно
видно,  а голубятни нет! Опять поворотил поближе к голубятне --
гумно спряталось. В поле, как нарочно, стал накрапывать дождик.
Побежал снова к гумну --  голубятня  пропала;  к  голубятне  --
гумно пропало.
     --  А  чтоб  ты,  проклятый  сатана, не дождал детей своих
видеть!
     А дождь пустился, как будто из ведра.
     Вот, скинувши новые сапоги и обернувши в хустку, чтобы  не
покоробились  от  дождя,  задал  он  такого  бегуна,  как будто
панский иноходец. Влез в курень,  промокши  насквозь,  накрылся
тулупом  и принялся ворчать что-то сквозь зубы и приголубливать
черта  такими  словами,  какие  я  еще  отроду   не   слыхивал.
Признаюсь,  я бы, верно, покраснел, если бы случилось это среди
дня.
     На другой день проснулся, смотрю: уже дед ходит по баштану
как ни в чем не бывало и прикрывает лопухом арбузы.  За  обедом
опять  старичина  разговорился, стал пугать меньшего брата, что
он обменяет его на кур вместо арбуза; а пообедавши, сделал  сам
из  дерева  пищик  и начал на нем играть; и дал нам забавляться
дыню, свернувшуюся в три погибели, словно змею, которую называл
он турецкою. Теперь таких дынь я нигде  и  не  видывал.  Правда
семена ему что-то издалека достались.
     Ввечеру,  уже  повечерявши, дед пошел с заступом прокопать
новую  грядку  для  поздних  тыкв.  Стал  проходить  мимо  того
заколдованного  места,  не вытерпел, чтобы не проворчать сквозь
зубы:  "Проклятое  место!"  --  взошел  на  середину,  где   не
вытанцывалось  позавчера,  и  ударил в сердцах заступом. Глядь,
вокруг него опять то же самое  поле:  с  одной  стороны  торчит
голубятня, а с другой гумно. "Ну, хорошо, что догадался взять с
собою  заступ.  Вон и дорожка! вон и могилка стоит! вон и ветка
повалена! вон-вон горит и свечка! Как бы только не ошибиться".
     Потихоньку побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы
хотел  им  попотчевать  кабана,  затесавшегося  на  баштан,   и
остановился  перед  могилкою.  Свечка  погасла; на могиле лежал
камень,  заросший  травою.  "Этот  камень  нужно  поднять!"  --
подумал  дед  и  начал  обкапывать  сго  со  всех сторон. Велик
проклятый камень! вот,  однако  ж,  упершись  крепко  ногами  в
землю,  пихнул он его с могилы. "Гу!" -- пошло по долине. "Туда
тебе и дорога! Теперь живее пойдет дело".
     Тут дед остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку
и готовился было поднести к посу, как  вдруг  над  головою  его
"чихи!"  --  чихнули что-то так, что покачнулись деревья и деду
забрызгало все лицо.
Иллюстрации

© 2024 Николай Васильевич Гоголь
Биография и творчество.
Главная Биография Портреты О творчестве Произведения Иллюстрации Полезные ресурсы