|
Тарас Бульба
В городе не узнал никто, что половина запорожцев выступила в погоню за
татарами. С магистратской башни приметили только часовые, что потянулась
часть возов за лес; но подумали, что козаки готовились сделать засаду; тоже
думал и французский инженер. А между тем слова кошевого не прошли даром, и в
городе оказался недостаток в съестных припасах. По обычаю прошедших веков,
войска не разочли, сколько им было нужно. Попробовали сделать вылазку, но
половина смельчаков была тут же перебита козаками, а половина прогнана в
город ни с чем. Жиды, однако же, воспользовались вылазкою и пронюхали всь:
куда и зачем отправились запорожцы, и с какими военачальниками, и какие
именно курени, и сколько их числом, и сколько было оставшихся на месте, и
что они думают делать, - словом, чрез несколько уже минут в городе всь
узнали. Полковники ободрились и готовились дать сражение. Тарас уже видел то
по движенью и шуму в городе и расторопно хлопотал, строил, раздавал приказы
и наказы, уставил в три таборы курени, обнесши их возами в виде крепостей, -
род битвы, в которой бывали непобедимы запорожцы; двум куреням повелел
забраться в засаду: убил часть поля острыми кольями, изломанным оружием,
обломками копьев, чтобы при случае нагнать туда неприятельскую конницу. И
когда все было сделано как нужно, сказал речь козакам, не для того, чтобы
ободрить и освежить их, - знал, что и без того крепки они духом, - а просто
самому хотелось высказать все, что было на сердце.
- Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы
слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам
дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и
храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические
недоверки. Все взяли бусурманы, все пропало. Только остались мы, сирые, да,
как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в
какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше
товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит
свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое
дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только
человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле,
не было таких товарищей. Вам случалось не одному помногу пропадать на
чужбине; видишь - и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним,
как с своим; а как дойдет до того, чтобы поведать сердечное слово, - видишь:
нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить,
как русская душа, - любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал
бог, что ни есть в тебе, а... - сказал Тарас, и махнул рукой, и потряс седою
головою, и усом моргнул, и сказал: - Нет, так любить никто не может! Знаю,
подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были
хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах
запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи;
гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает,
как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и
не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом
своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего
подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве,
есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно
когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за
голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное
дело. Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество!
Уж если на то пошло, чтобы умирать, - так никому ж из них не доведется так
умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!
Так говорил атаман и, когда кончил речь, все еще потрясал
посеребрившеюся в козацких делах головою. Всех, кто ни стоял, разобрала
сильно такая речь, дошед далеко, до самого сердца. Самые старейшие в рядах
стали неподвижны, потупив седые головы в землю; слеза тихо накатывалася в
старых очах; медленно отирали они ее рукавом. И потом все, как будто
сговорившись, махнули в одно время рукою и потрясли бывалыми головами.
Знать, видно, много напомнил им старый Тарас знакомого и лучшего, что бывает
на сердце у человека, умудренного горем, трудом, удалью и всяким невзгодьем
жизни, или хотя и не познавшего их, но много почуявшего молодою жемчужною
душою на вечную радость старцам родителям, родившим их.
А из города уже выступало неприятельское войско, гремя в литавры и
трубы, и, подбоченившись, выезжали паны, окруженные несметными слугами.
Толстый полковник отдавал приказы. И стали наступать они тесно на козацкие
таборы, грозя, нацеливаясь пищалями, сверкая очами и блеща медными
доспехами. Как только увидели козаки, что подошли они на ружейный выстрел,
все разом грянули в семипядные пищали, и, не перерывая, всь палили они из
пищалей. Далеко понеслось громкое хлопанье по всем окрестным полям и нивам,
сливаясь в беспрерывный гул; дымом затянуло все поле, а запорожцы всь
палили, не переводя духу: задние только заряжали да передавали передним,
наводя изумление на неприятеля, не могшего понять, как стреляли козаки, не
заряжая ружей. Уже не видно было за великим дымом, обнявшим то и другое
воинство, не видно было, как то одного, то другого не ставало в рядах; но
чувствовали ляхи, что густо летели пули и жарко становилось дело; и когда
попятились назад, чтобы посторониться от дыма и оглядеться, то многих
недосчитались в рядах своих. А у козаков, может быть, другой-третий был убит
на всю сотню. И всь продолжали палить козаки из пищалей, ни на минуту не
давая промежутка. Сам иноземный инженер подивился такой, никогда им не
виданной тактике, сказавши тут же, при всех: "Вот бравые молодцы-запорожцы!
Вот как нужно биться и другим в других землях!" И дал совет поворотить тут
же на табор пушки. Тяжело ревнули широкими горлами чугунные пушки; дрогнула,
далеко загудевши, земля, и вдвое больше затянуло дымом все поле. Почуяли
запах пороха среди площадей и улиц в дальних и ближних городах. Но
нацелившие взяли слишком высоко: раскаленные ядра выгнули слишком высокую
дугу. Страшно завизжав по воздуху, перелетели они через головы всего табора
и углубились далеко в землю, взорвав и взметнув высоко на воздух черную
землю. Ухватил себя за волосы французский инженер при виде такого
неискусства и сам принялся наводить пушки, не глядя на то, что жарили и
сыпали пулями беспрерывно козаки.
| 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 |
|
|